АЛЕКСАНДР БОРОДКО: «ВЫПУСКНИКИ ГЕОДЕЗИЧЕСКИХ ВУЗОВ ВОСТРЕБОВАНЫ В РАЗЛИЧНЫХ ОТРАСЛЯХ»

Пожалуй, во все времена среди руководителей и людей, занимающих высокое положение в той или иной области, есть те, кто сознательно стремится к карьерному росту и прилагает определенные усилия, чтобы продвинуться по служебной лестнице. А есть люди, которые просто добросовестно и профессионально выполняют свою работу — каждый день из года в год. Александр БОРОДКО, руководитель Федерального агентства геодезии и картографии РФ, рассказал корреспонденту журнала «Обучение & карьера» Ольге Гусаковой о том, как складывалась его профессиональная судьба в геодезии, и о современном положении дел в этой отрасли.

— Александр Викторович, вы окончили крупнейший в нашей стране вуз, готовящий геодезистов, — МИИГАиК и уже много лет работаете в геодезии. Как случилось, что вы выбрали эту специальность, ведь в школах такого предмета нет. Откуда у вас интерес к геодезии?

— В школе действительно этот предмет не преподают. Я и сам не имел представления о том, что такое геодезия и картография. Моя специальность по диплому — инженер-астрономогеодезист, а в школе я увлекался астрономией, читал популярную литературу. Меня всегда интересовали светила, углы склонения, восхождение и прочее. Когда я начал искать, где можно обучаться астрономии, то выяснилось, что единственный вариант — механико-математический факультет МГУ. Но я побоялся, что туда не поступлю. И мне попал в руки справочник вузов, где я увидел, что есть специальность «астрономогеодезия». Так я, влюбившись в астрономию, очутился в геодезии. Уже в институте узнал о существовании собственно геодезических дисциплин, и они меня увлекли. Надо сказать, изучали мы и астрометрию, геодезическую астрономию, приходилось вести наблюдения за звездами, планетами, но это прикладная наука, использующая для определения местоположения небесных объектов координаты.

— То есть геодезией вы заболели в процессе учебы?

— Да, получается, что так. Это произошло, наверное, курсе на втором. На первом курсе читали так называемую низшую геодезию, а когда начались высшая геодезия, астрономия, небесная механика, теория фигуры Земли, тогда действительно стало интересно. Надо сказать, МИИГАиК готовит всесторонне образованных специалистов, которые знают и математику, и физику, и во внутреннем строении Земли разбираются, и по звездам умеют ориентироваться. Я считаю, геодезия — потрясающая профессия, и не жалею, что остановил свой выбор именно на ней.

— Как складывалась ваша профессиональная карьера после окончания института?

— Выйдя из стен института, я женился и на следующий же день пришел на работу. Начальник отправил меня в экспедицию в Среднюю Азию, я уехал на два месяца, оставив жену дома. Вернувшись из экспедиции через некоторое время, стал бригадиром, потом начальником партии, главным инженером экспедиции, а затем меня выбрали начальником экспедиции. У меня была очень хорошая экспедиция, мы выполняли работы в Охотском и Японском морях, в Тихом и Северном Ледовитом океанах. В 1988 году мне предложили должность главного инженера Московского аэрогеодезического предприятия. Согласился я не сразу, долго обдумывал все за и против, колебался месяцев пять.

— Почему вы не хотели переходить на новую должность?

— В экспедиции живая работа. А главный инженер — человек, который должен определять техническую политику всего предприятия, это бумажная деятельность, поэтому я долго раздумывал. Потом стал директором предприятия, хотя тоже не без сомнений. Я всегда с грустью расставался с предыдущим местом — с делом, которому отдавал себя полностью. В 2003 году меня назначили руководителем Федеральной службы геодезии и картографии России.

— Александр Викторович, вы проработали в экспедициях больше 15 лет. Что это была за работа?

— Когда знаешь, что надо делать, работается легко. Представьте: выбрасывают бригаду из двух-трех, может быть пяти, человек где?нибудь в тайге или в тундре. Там нужно, как мы говорим, отнаблюдать, то есть определить, координаты некоего пункта. У вас тяжелый инструмент, килограммов на 40-50, с помощью которого вы на 20-30 километров вокруг определяете углы, измеряете расстояния, потом вычисляете координаты и передаете их по всей стране. Что такое геодезическая экспедиция? Это жизнь в палатке, приготовление пищи на костре, удаленность от людей, рация, карабин, чтобы животных отпугивать, — такая вот романтика. И где мы только не работали — в горах, в тундре, в тайге, в пустынных районах Средней Азии, на Северном полюсе, в Антарктиде, на кораблях, на льду… Наши специалисты трудились даже на подлодках!

— И такая жизнь — круглый год?

— Существует так называемый полевой сезон — шесть месяцев, примерно с мая по октябрь. Когда он начинается, все уезжают на полевые работы, а возвращаются с первыми морозами — в такое время уже тяжело находиться в поле. Бывает, и зимой приходится выезжать в командировки, если есть такая необходимость. Например, если при камеральной обработке полевых наблюдений обнаружилась неточность — скажем, угол надо было отнаблюдать с точностью 0,2 секунды, а получилось с точностью 1 секунда, — значит, надо возвращаться на место и измерять все заново. Другой пример: Васюганские болота замерзают только в очень сильные морозы, а летом там вообще невозможно работать — велика опасность утонуть. Значит, нивелирная бригада отправляется туда зимой, чтобы узнать, какова высота относительно уровня моря в Якутии, на Дальнем Востоке.

— Не скучаете по экспедиционной жизни?

— Конечно, скучаю! Любого человека, который жил в таких условиях, тем более провел в экспедициях не один-два года, а 10-15 лет, тянет в поле. Я и сейчас много езжу, но это уже другие «путешествия» — не полевые, более цивильные, в различные города, чтобы контролировать работу наших предприятий. Но я бы с удовольствием отправился куда?нибудь на Север, в тайгу.

— В советские времена в нашей стране снаряжали много геодезических экспедиций в самые разные концы света. Сейчас масштабы подобной деятельности сократились?

— Дело в том, что в советское время наша страна активно помогала другим государствам в создании карт, в проведении различных геодезических работ. Я сам много работал за рубежом — в Африке, Индокитае, Америке, на Кубе, на Ближнем Востоке. Тогда деньги на подобные экспедиции выделяло государство. Сейчас, когда все встало на коммерческие рельсы, наша помощь другим странам, естественно, сократилась. Наши специалисты трудятся за рубежом и сегодня, только на коммерческой основе. В целом, конечно, объем подобных исследований сократился. Но, надо сказать, российские геодезисты за рубежом востребованы, работу для них (а также для картографов и топографов) можно найти в любой стране. Учитывая то, что геодезическая школа России достаточно солидная, обучение в стране серьезное, наших профессионалов высоко ценят по всему миру.

— Сегодня вы стоите во главе Федерального агентства геодезии и картографии. Какие задачи в основном вам приходится решать?

— Сейчас самое главное для нас — перспективы развития отрасли, вопросы поддержания в нормальном состоянии территории России: бюджет урезают, карты стареют, и со всем этим надо разбираться. Другая наша забота — сохранение структуры Роскартографии: сейчас она представляет собой достаточно компактную стройную двухзвенную систему управления, состоящую из агентства и непосредственно предприятий.

— Сейчас активно развиваются информационные технологии. Как ваша отрасль реагирует на этот процесс?

— У нас созданы специальные центры геоинформации. Главная проблема, с которой мы сталкиваемся в связи с разработкой информационных систем, — дублирование работы в разных ведомствах. Многие министерства и ведомства почему?то тоже жаждут заниматься вопросами геодезии и картографии, хотя для данных целей существует федеральный орган исполнительной власти, который должен отвечать за геодезию и картографию на территории всей страны. Сейчас информационные системы не разрабатывает, пожалуй, только ленивый, но многие не понимают их назначения. А ведь правильно сконструированная информационная система может сделать очень многое для управления, экономики, прогнозирования чрезвычайных ситуаций. Сейчас в таких вещах, как геоинформационные системы, цифровые карты, программное обеспечение, технологии, мы, в общем?то, идем вровень с западными странами. Но наша главная задача — упорядочить такие вещи, которые пока, к сожалению, похожи на дикорастущие растения. Если уж делать геоинформационную систему — то так, чтобы были учтены интересы всех потребителей: метеорологов, геологов, спасателей, транспортников, связистов, работников нефтегазовой отрасли, других областей промышленности, органов государственной власти, муниципалитетов. Пока же получается так, что один делает одно, другой — другое, третий — третье, и еще хорошо, если они создают свои системы на основе взаимозаменяемого программного обеспечения.

— Какие перспективы сегодня ожидают молодых специалистов?

— Сейчас выпускники геодезических вузов востребованы в различных отраслях. Могу сказать, что, будучи директором Московского аэрогеодезического предприятия, я был готов ежегодно принимать по 70-80 молодых сотрудников. Есть также строительные организации, различные ведомственные конторы, занимающиеся капитальным строительством, куда идут работать геодезисты. Соответственно и зарплата не везде одинаковая. Беда наших молодых специалистов в том, что у них нет терпения: они приходят из института и хотят иметь все и сразу. Но человеку после вуза надо освоить профессию на практике, поскольку в институте преподают не совсем то, с чем мы сталкиваемся в реальности: на производстве более высокий уровень технологий, новые приборы, которые необходимо освоить. Да и себя надо показать. В принципе на государственных предприятиях есть возможность получать хорошие деньги — те, кто трудится, зарабатывают. Но некоторые приходят, месяца два покрутятся и убегают за быстрыми доходами, скажем в торговлю. Конечно, хотелось бы, чтобы оставалось больше молодежи.

— Александр Викторович, какой совет вы дадите абитуриентам, студентам и молодым специалистам, выбравшим своей профессией геодезию? Как добиться успеха в данной области?